Константин Костин - Моя понимать [СИ]
Она обвила Димкину шею и поцеловала в нос.
— Пожалуйста…
Димка улыбнулся, немного кривовато, но все-таки искренне, и встал.
— Моя помочь? — наклонился он над пыхтящей мышанкой.
Та даже не заметила его:
— Вот это понятно… Но как это работает? Вот кольцо… — бормотала мышанка, рассматривая два кусочка металла, — Дергаешь — и взрыв? Неправильно… Неправильно…
— Моя хотеть помочь.
— А? — Кэтти подняла голову.
— Твоя хотеть знать как эта вещь работать? Моя знать моя хотеть сказать.
— Не надо! — мышанка даже уши заткнула, — Отстань! Я хочу сама понять!
Димка неловко потоптался, повернулся к Флоранс и развел руками.
Зомбяшка вообще смотрела в сторону:
— Кто это?
На нее из травы смотрела забавная мордочка.
— Выдра, — неожиданно для самого себя сказал Димка. Ох уж эти яггаи… Для чего полезного у них слова не найдешь, а для выдры — пожалуйста!
От истошного крика Димка вздрогнул, Флоранс подскочила, а выдра решила убраться в менее шумное место и прошуршала к реке. Плюхнула вода.
— Поняла! Поняла! — Кэтти вскочила на ноги и исполнила нечто вроде дикарского танца.
— Вот, смотри! — она сунула Димке под нос осколок и чеку, — Круглый корпус, внутри — взрывчатка. Дергаешь кольцо — внутри пружина. Она запальную иглу втыкает в заряд, только магия огня на игле такая, что игла раскаляется не сразу, а через несколько секунд. А? Угадала?
Димка посмотрел на светящуюся мышанку…
— Да. Твоя понимать.
Послышался стук копыт. Это был господин Шарль. Копыта, понятное дело, принадлежали не ему, а лошади на которой он приехал… Позвольте. А где голем?
— Крестьяне обещали похоронить погибших. Нам нужно ехать дальше, нагонять Джона и — в столицу.
Господин Шарль спрыгнул с лошади и погладил ее по шее:
— А голема пришлось оставить в деревне. Магического концентрата в нем осталось разве что на полдня.
Глава 20
Неделя до столицы для Димки запомнилась двумя вещами. Мерным покачиванием повозки и скрипом колес, а также плохим предчувствием.
При всем уважении к уму господина Шарля, храбрости эльфов и властности товарища Речника, они — дети своего времени. Чем они смогут противостоять технологиям будущего?
Размышления господина Шарля о том, что если бы Хозяин мог применить что-то вроде танков и самолетов, то уже давно бы применил… А что если он ошибается? Что, если их просто не воспринимают настолько всерьез, чтобы применять против них настоящее оружие?
Димка представлял, ЧТО может быть…
Танки, косящие конницу из пулеметов… Стены замков, рушащиеся под ударами авиабомб… Парусники, взлетающие на воздух после взрывов торпед… И, как апофеоз черных мыслей — ядерный гриб над столицей.
Возможно, Димка перегибал палку, и все совсем не так страшно. А что, если все именно ТАК? Если против них — современные ему, Димке, войска? Да даже если на уровне Великой Отечественной, что Эта страна может им противопоставить? ЧТО?
Пулемет Кэтти, существующий в единственном экземпляре? «Лапуту», которая пока что только в смелых замыслах и не способна противостоять даже «Фарману», потому что не планировалась для воздушных боев? Что?
Да, возможно, мир Свет был не самым лучшим и гуманным миров во Вселенной. Возможно, здесь стоило кое-что улучшить. Но, черт возьми, Димка считал, что местные обитатели могут и сами за себя решить, как им жить дальше. Без помощи самозваных учителей, которые начали с того, что развязали кровавую революцию. А некровавых революций Димка не знал. Самая гуманная и бархатная почему-то приводит в конечном итоге к беспорядку и той самой крови.
Да, все это правильно… Но что они могут сделать?
Димка не замечал, что не отделяет себя от местных жителей: от господина Шарля, от Флоранс, от Кэтти… Все они — и многие другие — стали для него, пусть не родными, но близкими. Люди Хозяина для него были жестокими и холодными чужаками.
Чужаками, которые могли победить. С легкостью. И ничего сделать было нельзя.
Мысли грызли Димку не хуже, чем короеды — дерево.
* * *— Хыгр! — полог фургона откинулся, внутрь проникла Кэтти. Димка, сидевший одиноком призраком, со шлемом на коленях, грустно поднял голову.
— Хыгр… — мышанка оглянулась и присела на огромный сверток… Вскочила, потирая попку: сверток был накрытой тканью шипастой кирасой, снятой самой Кэтти с одного из големов, в ходе каких-то только ей понятных усовершенствований.
— Хыгр…
— Да, моя Хыгр. Моя помнить. Твоя придти сказать моя?
— Нет… — Кэтти вздохнула и опять села на ту же кирасу.
Димка даже немного отвлекся от грустных мыслей и слегка развеселился, глядя, как девчонка пытается извернуться и рассмотреть пострадавшую часть тела.
— Хыгр, послушай меня, — Кэтти наконец-то надоело ругаться сквозь зубы и она развернулась к Димке, — Ты, вот я вижу, сидишь грустный, расстроенный, печальный, унылый, нерадостный…
С синонимами — хорошо. С понятностью — плохо.
— Что твоя хотеть?
Кэтти наклонилась к Димке:
— Это из-за меня?
— Хырр… Что?
Женская логика для Димки всегда была темна и непонятна, но тут он даже не знал, откуда начать думать, чтобы понять, как Кэтти пришла к такой мысли.
— Ну, я же не слепая… Я же вижу, что Фло тебя любит и думает, что я хочу тебя отбить…
Кэтти взмахнула ресницами и пошевелила ушками:
— Если хочешь, я могу сказать ей, что совсем на тебя не смотрю… В смысле, смотрю, но только как на друга… На приятеля… На товарища…
Опять пошли синонимы. Димка вздохнул.
Хорошая ты девчонка, Кэтти… Хороший ты парень, Наташка, вспомнилась старая песенка. Ну как тебе объяснить, что девичья ревность тут не при чем? Что тут проблемы посерьезнее…
— Хыгр! — раздался снаружи голос зомбяшки.
Димка внезапно понял, что еще две секунды — и война с пришельцами покажется ему не такой уж и страшной вещью.
На то, что сбросить саван, завернуть мышанку в компактный сверток и спрятать за одного из големов ему понадобилось полторы секунды.
— Хыгр? — глаза зомбяшки расширились.
Под саваном Димка обычно ничего не носил и сейчас походил на помесь йети, ковбоя и марафонца, потому что на нем были только широченные черные трусы и пояс, за который он заткнул оба револьвера.
— Жаркая, — невнятно объяснил Димка, с некоторым недоумением рассматривая Флоранс. Она-то зачем завернулась в какой-то черный плащ? Погодите-ка…
Димка вспомнил, в каком случае Флоранс однажды уже явилась в таком виде…
Плащ упал на пол фургона.
